1. ... Радиирующие элементы и их распределение были известны намгораздо раньше Кюри и Рамсая, и нашим товарищам удалось гораздо дальше иглубже провести анализ строения материи. На этом пути была предусмотренавозможность существования элементов, отталкиваемых земными телами, а затемвыполнен синтез этой "минус-материи", как мы ее кратко обозначаем.

2. После этого было уже нетрудно разработать и осуществить техническиеприменения этого открытия - сначала летательные аппараты для передвижения в земной атмосфере, а потом и для сообщения с другими планетами.- И вы сумели все это выполнить и сохранить в тайне? - заметил я, прерывая его речь.

3. - Да, потому что мы считали это в высшей степени важным. Мы находили,что было бы очень опасно опубликовать наши научные открытия, пока в большинстве стран остаются реакционные правительства. И вы, русский революционер, более чем кто-либо должны с нами согласиться. А между тем ясно, что если бы наши летательные машины стали известны, то правительства прежде всего позаботились бы захватить их в свою монополию и использовать для усиления власти и могущества высших классов. Этого мы решительно не желаем и поэтому оставляем монополию за собой, выжидая более подходящих условий.

4. - И вам в самом деле уже удалось достигнуть других планет? - спросил я. - Да, двух ближайших, теллурических планет, Венеры и Марса, не считая, конечно, мертвой Луны. Именно теперь мы заняты их подробным исследованием. У нас есть все необходимые средства, нам нужны люди сильные и надежные. Пополномочию от моих товарищей я предлагаю вам вступить в наши ряды, -разумеется, со всеми вытекающими из этого правами и обязательствами.

5. ... - Какие же ограничения налагает ваше общество на вступающих в него, кроме, разумеется, обязательной тайны? - Да вообще-то почти никаких. Ни личная жизнь, ни общественная деятельность товарищей ничем не стеснены, лишь бы не вредили деятельности общества в целом. Но каждый должен при самом своем вступлении исполнить какое-либо важное и ответственное поручение общества. Этим способом, с одной стороны, укрепляется его связь с обществом, с другой - выясняется на деле уровень его способностей и энергии.

6. - Значит, и мне будет теперь же предложено такое поручение? - Да. - Какое именно? - Вы должны принять участие в отправляющейся завтра экспедиции большого этеронефа [этеронеф - космический корабль (буквально - корабль для путешествий по эфиру); этер - эфир (греч.)] на планету Марс.

7.... Я решился.- Когда же я должен отправляться?- Сейчас, со мною.- Итак, идем. С этой минуты я - ваш пленник.- Вы - мой товарищ, - ответил Мэнни.

 

8. Квартира Мэнни занимала весь пятый этаж большого дома, обособленно возвышавшегося среди маленьких домиков одной из окраин столицы. Нас никто не встретил. В комнатах, по которым мы шли, было пусто, и при ярком свете электрических лампочек пустота эта казалась особенно мрачной и неестественной. В третьей комнате Мэнни остановился.

9. - Вот здесь, - он указал на дверь четвертой комнаты, - находится воздушная лодочка, в которой мы сейчас поедем к большому этеронефу. Но раньше я должен подвергнуться маленькому превращению. В этой маске мне трудно было бы управлять гондолой.

10.Он расстегнул воротничок и снял с себя вместе с очками ту удивительно сделанную маску, которую я, как и все другие, принимал до этого момента за его лицо. Я был поражен тем, что увидел при этом. Его глаза были чудовищно громадны, какими никогда не бывают человеческие глаза. Их зрачки были расширены даже по сравнению с этой неестественной величиной самих глаз, что делало их выражение почти страшным. Верхняя часть лица и головы была настолько широка, насколько это было неизбежно для помещения таких глаз; напротив, нижняя часть лица, без всяких признаков бороды и усов, была сравнительно мала. Все вместе производило впечатление крайней оригинальности, пожалуй, уродства, но не карикатуры.

11.- Вы видите, какой наружностью наделила меня природа, - сказал Мэнни. -Вы понимаете, что я должен скрывать ее, хотя бы ради того, чтобы не пугать людей, не говоря уже о требованиях конспирации. Но вам уж придется привыкать к моему безобразию, вы по необходимости будете проводить много времени со мною.

12.- Вы до сих пор не сказали мне, какой вы национальности... Ваши остальные товарищи принадлежат к тому же типу, как и вы? - Да, - ответил Мэнни. - Значит, вы меня обманули, - резко заявил я. - Это не научное общество, а нечто другое? - Да, - спокойно сказал Мэнни. - Все мы - жители другой планеты, представители другого человечества. Мы - марсиане.

13. - Зачем же я вам нужен? - Чтобы послужить живой связью между нашим и земным человечеством, чтобы ознакомиться с нашим строем жизни и ближе ознакомить марсиан с земным, чтобы быть - пока вы этого пожелаете - представителем своей планеты в нашем мире.

14. Марсиан было человек двадцать, и все были, как мне тогда показалось, на одно лицо. Отсутствие бороды, усов, а также и морщин на их лицах почти сглаживало у них даже разницу возраста.

15.- Вы капитан этого корабля, не так ли? Мэнни утвердительно кивнул головою и заметил: - Но это не значит, чтобы я обладал тем, что у вас называется властью начальника. Просто я наиболее опытен в деле управления этеронефом, и мои указания принимаются так же, как я принимаю астрономические вычисления, выполняемые Стэрни, или как все мы принимаем медицинские советы Нэтти для поддержания нашего здоровья и рабочей силы.

16.- А сколько лет этому доктору Нэтти? Он кажется мне очень уж молодым. - Не помню, шестнадцать или семнадцать, - с улыбкой ответил Мэнни. Приблизительно так мне и казалось. Но я не мог не удивляться такой ранней учености. - И в этом возрасте быть уже врачом! - невольно вырвалось у меня. - И прибавьте: знающим и опытным врачом, - дополнил Мэнни.

17. В то время я не сообразил, а Мэнни умышленно не напомнил этого, что годы марсиан почти вдвое длиннее наших: оборот Марса вокруг Солнца совершается в 686 наших дней, и 16 лет Нэтти равнялись 30 земным годам.

 

***

18.- А кто открыл самый способ сообщения между планетами? - Это дело многих, а не одного. "Минус-материя" была добыта уже несколько десятков лет тому назад. Но вначале ее удавалось получать только в ничтожных количествах, и понадобились усилия очень многих фабричных коллегий, чтобы найти и развить способы ее производства в больших размерах. (Нэтти говорит о трудностях, которые марсиане испытывали, работая над «минус-материей» и проблемой сообщения между планетеми)... Словом, прежние экспедиции на Землю оканчивались гибелью всех участников, пока Мэнни не удалось организовать первую успешную экспедицию. А теперь, пользуясь его методами, мы проникли недавно и на Венеру.

19. - Но если так, то Мэнни настоящий великий человек, - сказал я. - Да, если вам нравится так называть человека, который действительно много и хорошо работал. - Я хотел сказать не это: работать много и хорошо могут и вполне обыкновенные люди, люди-исполнители. Мэнни же, очевидно, совсем иное: он гений, человек-творец, создающий новое и ведущий вперед человечество.

20.- Это все неясно и, кажется, неверно. Творец - каждый работник, но в каждом работнике творит человечество и природа. Разве в руках Мэнни не находится весь опыт предыдущих поколений и современных ему исследователей и разве не исходил из этого опыта каждый шаг его работы? И разве не природа предоставила ему все элементы и все зародыши его комбинации? И разве не из самой борьбы человечества с природой возникли все живые стимулы этих комбинаций? Человек - личность, но дело его безлично. Рано или поздно он умирает с его радостями и страданиями а оно остается в беспредельно растущей жизни. В этом нет разницы между работниками; неодинакова только величина того, что они пережили, и того, что остается в жизни.

21.- Но ведь, например, имя такого человека, как Мэнни, не умирает же вместе с ним, а остается в памяти человечества, тогда как бесчисленные имена других исчезают бесследно. - Имя каждого сохраняется до тех пор, пока живы те, кто жил с ним и знает его. Но человечеству не нужен мертвый символ личности, когда ее уже нет. Наша наука и наше искусство безлично хранят то, что сделано общей работой. Балласт имен прошлого бесполезен для памяти человечества.

22.- Вы, пожалуй, и правы; но чувство нашего мира возмущается против этой логики. Для нас имена вождей мысли и дела - живые символы, без которых не может обойтись ни наша наука, ни наше искусство, ни вся наша общественная жизнь. Часто в борьбе сил и в борьбе идей имя на знамени говорит больше, чем отвлеченный лозунг. И имена гениев не балласт для нашей памяти.

23.- Это оттого, что единое дело человечества для вас все еще не единое дело; в иллюзиях, порождаемых борьбой между людьми, оно дробится и кажется делом людей, а не человечества. Мне тоже было трудно понять вашу точку зрения, как вам нашу.

24. Я смотрел, и мне было грустно, что я не вижу родной страны, где столько жизни, борьбы и страданий, где вчера еще я стоял в рядах товарищей, а теперь на мое место должен был стать другой. И сомнение поднялось в моей душе. - Там, внизу, льется кровь, - сказал я, - а здесь вчерашний работник в роли спокойного созерцателя... - Кровь льется там ради лучшего будущего, - отвечал Нэтти, - но и для самой борьбы надо знать лучшее будущее. И ради этого знания вы здесь.

 

***

25. - Да, вот посмотрите, какова сила прошлого, - с улыбкой сказала воспитательница. - Казалось бы, коммунизм у нас полный, отказывать детям почти никогда и ни в чем не приходится, - откуда взяться чувству личной собственности? А ребенок приходит и заявляет: "моя" лодочка, "я сам" делал. И это очень часто: иногда дело доходит и до драки. Ничего не поделаешь - общий закон жизни: развитие организма сокращенно повторяет развитие вида, развитие личности таким же образом повторяет развитие общества. Самоопределение ребенка среднего и старшего возраста в большинстве случаев имеет такой смутно-индивидуалистический характер. Приближение половой зрелости сначала еще усиливает этот оттенок. Только в юношеском возрасте социальная среда настоящего окончательно побеждает остатки прошлого.

26. - В вашем доме довольно много воспитателей, - заметил я. - Да, особенно если в числе их считать всех детей старшего возраста, как это по справедливости следует. Но воспитателей-специалистов у нас здесь всего трое; остальные взрослые, которых вы видите, это большей частью матери и отцы, временно поселяющиеся у нас около своих детей, или молодые люди, желающие изучить дело воспитания.

27.- Что же, все желающие родители могут здесь поселиться, чтобы жить со своими детьми?

- Да, разумеется; и некоторые из матерей живут здесь по нескольку лет. Но большинство их приезжает время от времени на неделю, на две, на месяц. Отцы живут здесь реже. В нашем доме всего 60 отдельных комнат для родителей и для тех детей, которые ищут уединения, и я не помню случая, чтобы этих комнат не хватало.

28. - Значит, и дети иногда отказываются жить в общих помещениях? - Да, дети старшего возраста нередко предпочитают жить отдельно. В этом сказывается отчасти тот неопределенный индивидуализм, о котором я вам говорила, отчасти же, особенно у детей, склонных сильно углубляться в научные занятия, просто стремление отстранить все, что развлекает и рассеивает внимание. Ведь и из числа взрослых у нас любят жить совершенно отдельно главным образом те, кто всего больше занимается научными исследованиями или художественным творчеством.

 

29.- Вот уж никак не предполагал, что у вас существовали особые музеи художественных произведений, - сказал я Энно по дороге в музей. - Я думал, что скульптурные и картинные галереи - особенность именно капитализма с его показной роскошью и стремлением грубо нагромождать богатства. В социалистическом же обществе, я предполагал, искусство рассеивается повсюду рядом с жизнью, которую оно украшает.

30.- В этом вы и не ошибались, - отвечал Энно. - Большая часть произведений искусства предназначается у нас всегда для общественных зданий - тех, в которых мы обсуждаем наши общие дела, тех, в которых учимся и исследуем, в которых отдыхаем... Гораздо меньше мы украшаем наши фабрики и заводы... Всего меньше мы украшаем наши дома, в которых большей частью живем очень мало.  А наши музеи искусства - это научно-эстетические учреждения, это школы для изучения того, как развиваются искусства или, вернее, как развивается человечество в его художественной деятельности.

31. …- Скажите, какие роды беллетристики у вас теперь преобладают? - Драма, особенно трагедия, и поэзия картин природы, - ответил Энно. - В чем же содержание вашей трагедии? Где материал для нее в вашем счастливом мирном сосуществовании?

32.- Счастливое? мирное? откуда вы это взяли? У нас царствует мир между людьми, это правда, но нет мира со стихийностью природы, и не может его быть. А это такой враг, в самом поражении которого всегда есть новая угроза. За последний период нашей истории мы в десятки раз увеличили эксплуатацию нашей планеты, наша численность возрастает, и еще несравненно быстрее растут наши потребности. Опасность истощения природных сил и средств уже не раз вставала перед нами то в одной, то в другой области труда. До сих пор нам удавалось преодолеть ее, не прибегая к ненавистному сокращению жизни - в себе и в потомстве; но именно теперь борьба принимает особенно серьезный характер.

 

***

33.- Первый вопрос, поставленный нам представителем центральной статистики, - так начал Стэрни своим обычным, математически-деловым тоном,- вопрос о выборе планеты для колонизации, на мой взгляд, не нуждается в решении, потому что решен давно, решен самой действительностью. Выбирать не из чего. Из двух доступных нам теперь планет только одна вообще пригодна для массовой колонизации. Это Земля.

34...Я говорю об истреблении всего ее человечества, потому что мы не можем даже сделать исключения для его социалистического авангарда. Нет, во-первых, никакой технической возможности среди всеобщего уничтожения выделить этот авангард среди остальных масс, незначительную долю которых он представляет. И, во-вторых, если бы нам удалось сохранить социалистов, они сами начали бы потом с нами ожесточенную, беспощадную войну, жертвуя в ней собою до полного истребления, потому что они никогда не могли бы примириться с убийством сотен миллионов людей, им подобных и с ними связанных многими, часто очень тесными жизненными связями. В столкновениях двух миров здесь нет компромисса.

35. Мы должны выбирать. И я говорю: мы можем выбирать только одно. Высшей жизнью нельзя жертвовать ради низшей. Среди земных людей не найдется и нескольких миллионов, сознательно стремящихся к действительно человеческому типу жизни. Ради этих зародышевых людей мы не можем отказаться от возможности зарождения и развития десятков, может быть, сотен миллионов существ нашего мира - людей в несравненно более полном значении этого слова. И не будет жестокости в наших действиях, потому что мы сумеем выполнить это истребление с гораздо меньшими страданиями для них, чем они сами постоянно причиняют друг другу.

36.  Мировая жизнь едина. И для нее будет не потерей, а приобретением, если на Земле вместо ее еще далекого полуварварского социализма развернется теперь же наш социализм, жизнь несравненно более гармоничная в ее непрерывном, беспредельном развитии.

 

Нэтти: 37. Когда Стэрни указывал, насколько человечество Земли, его история, его нравы, его психология непохожи на наши, он опровергал свою идею почти лучше, чем я могу это сделать. Если бы они были совершенно похожи на нас во всем, кроме ступени развития, если бы они были тем, чем были наши предки в эпоху нашего капитализма, тогда со Стэрни можно было бы согласиться: низшей ступенью стоит пожертвовать ради высшей, слабыми ради сильных. Но земные люди не таковы, они не только ниже и слабее нас по культуре - они иные, чем мы, и потому, устраняя их, мы их не заместим в мировом развитии, мы только механически заполним собою ту пустоту, которую создадим в царстве форм жизни.

 

***

38. Совершенно бесспорно, что задача, которая была на меня возложена,оказалась выше моих сил. В чем заключалась причина неуспеха? И какобъяснить ошибку проницательного, глубокого психолога Мэнни, сделавшеготакой неудачный выбор?

39. Я припоминаю свой разговор с Мэнни об этом выборе, разговор,происходивший в то счастливое для меня время, когда любовь Нэтти внушаламне беспредельную веру в свои силы.

40.- Каким образом, - спросил я, - вы, Мэнни, пришли к тому, что из массыразнообразных людей нашей страны, которых вы встречали в своих поисках, выпризнали меня наиболее подходящим для миссии представителя Земли?

41.- Выбор был не так уж обширен, - отвечал он. - Его сфера должна была ссамого начала ограничиваться представителями научно-революционногосоциализма; все другие мировоззрения отстоят гораздо дальше от нашегомира.

42.- Пусть так. Но среди пролетариев, образующих основу и главную силунашего направления, разве не среди них могли вы всего легче найти то, чтовам было надо?

43.- Да, искать там было бы всего вернее. Но... у них обыкновенно нехватает одного условия, которое я считал необходимым: широкогоразностороннего образования, стоящего на всей высоте вашей культуры. Это отклонило линию моих поисков в другую сторону.